Вслед за тобой - Страница 11

— Ты часто виделась с матерью?

Микаэла отрицательно покачала головой.

— Раз в году grand pere и grand mere ездили навестить ее в Буэнос-Айрес. Ее муж — важная персона в правительстве, у них роскошный дом. Меня с собой не брали.

— Мать интересовалась тобой?

Микаэла пожала плечами.

— Вряд ли. Ей хотелось, ты сам понимаешь, забыть, что я существую. Ведь я — как бы это сказать?.. Ее трагическая ошибка.

Роберт сжал руку дочери.

— Послушай, Микаэла, верь мне — я не в состоянии передать, как мне больно, что все так сложилось. Я не имел понятия о твоем существовании, пока не получил от тебя письма, его переслали сюда из Нью-Йорка. Когда мы впервые встретились с твоей матерью, я был молод, совсем мальчишка, едва исполнилось восемнадцать, а ей — семнадцать. Мы были еще дети, но чувство, охватившее нас, оказалось отнюдь не детским. Мы полюбили друг друга, безумно, страстно. Брак был невозможен — твой дедушка просто поднял бы меня на смех. Я жаждал приключений, гонялся за ними по всему свету, и случившееся с нами, со мной и твоей матерью, было чудесным мимолетным приключением — прошло немного времени, и страсть, которой мы пылали друг к другу, угасла. Я не знал, не ведал, что оставил по себе воспоминание на всю жизнь. — Он замолк, посмотрел на маленькую руку в своих ладонях, потом в глаза Микаэле. — Вот правда о том, что произошло тогда. Простишь ли ты меня?

Микаэла засмеялась — звонкий, мелодичный смех удивительно гармонизировал с ее внешностью.

— Не огорчайся так, mon pare — попросила она. — Быть может, тогда это действительно была трагедия, но о чем горевать сейчас? Мама счастлива в браке, у нее блестящее положение в высшем свете, прекрасная репутация, все ее уважают. А дедушка и бабушка, по-моему, были счастливы, что у них есть я. Наверно, мое воспитание доставляло немало хлопот, но это было смыслом их жизни. Что до меня…

— Да, скажи мне, — попросил Роберт.

— Я здесь, в Англии, и бесконечно счастлива видеть своего отца.

Голос звучал такой искренней нежностью, что Роберт спросил себя, вглядываясь в прекрасное юное лицо, не сон ли ему снится. Он всякое себе представлял в ожидании этой встречи — неприкрытую или скрытую обиду, упреки, обвинения, но уж никак не думал увидеть пленительное существо, милое, доверчивое, готовое не только принять действительность, такой, как она есть, но и радоваться ей!

— Сколько тебе лет, Микаэла? — спросил он.

— Семнадцать лет и два месяца.

Он мельком подумал, как бы юная англичанка, или даже американка повела себя в подобной ситуации, но тут же решил, что сравнение невозможно. Южные женщины взрослеют раньше, чем их сестры из северных краев, но поведение, натура Микаэлы не имела никакого отношения к возрасту — все объяснялось воспитанием, национальным характером, врожденной мудростью, которая передавалась от поколения к поколению веками.

Микаэла от рождения наделена женственностью и лучшими женскими чертами. Она ведет себя словно опытная светская дама, когда обстоятельства нельзя изменить или отринуть, когда не место обвинениям или сожалениям.

Роберт глубоко вздохнул и сказал:

— С прошлым, Микаэла, мы разобрались. Подумаем о будущем. Мне хочется восполнить для тебя то, чего ты лишилась в силу обстоятельств твоего рождения и особенностей воспитания. Хочу, чтобы ты жила полной жизнью. Постараюсь загладить свою вину, а, может, вообще создам тебе рай земной из чистого эгоизма. Вот так! Будем вместе наслаждаться жизнью! Прежде всего, о твоем положении в обществе: ты моя дочь, твоя мать умерла. Тебе, наверно, известно, что я переменил фамилию. Никто не узнает ничего о моем прошлом по той простой причине, что Роберт Шелфорд как таковой прошлого не имеет. У меня на то свои резоны, я не стану тебя в них посвящать, согласимся лишь, что намерения были самые благие. Второе, я очень богат. Когда пришло твое письмо, меня вдруг словно озарило — теперь у меня будет цель в жизни. Я выполню долг перед тобой, искуплю свой грех. Я услышал о «Березах» еще в Америке, приехал сюда и решил купить усадьбу. Купил. Она твоя. Пусть она станет нам родным домом. Отсюда ты начнешь выезжать в свет и всех ошеломишь. «Высший свет ошеломлен!» — такой заголовок появится в светской хронике, когда тебя увидит Лондон. И это не явится преувеличением!

— Ты полагаешь?.. — неуверенно отозвалась Микаэла.

— По-моему, ты одна из самых замечательных красавиц, каких мне довелось встречать, — заверил ее отец.

В ясном прозрачном свете английского утра он глядел на Микаэлу — красота ее совершенна, безупречна, не нуждается в восхвалениях или признании. Роберт пытался найти в ее лице черты, говорящие, что в ней есть и английская кровь. Но у дочери не было с ним ни малейшего сходства, разве что огонек в глазах, когда она упомянула о страсти к приключениям. И внезапная беглая улыбка, если что-то пришлось ей по душе.

Он снова глубоко вздохнул. Итак, задуманное претворяется в жизнь.

— Мне надо пойти посмотреть, как горничная распаковывает вещи, — сказала через некоторое время Микаэла. — Я накупила красивых платьев на деньги, что ты мне прислал. Конечно, у меня с собой не все. Багаж отправлен морем, но кое-какой гардероб я привезла, надеюсь, тебе понравится.

— Я дам бал в твою честь, — объявил Роберт. — И нам следует о многом подумать.

— Здесь вокруг приятные люди? — спросила Микаэла. — Ты с ними знаком?

— В том-то и беда, черт возьми. Я ни с кем не знаком, никого пока не знаю. Я так долго жил вдали от Англии, забыл, какие они тут чопорные. Местное дворянство! Наверно, нужны годы, чтобы они приняли в свой круг того, кто появился среди них недавно.